я так вижу
Я не устаю восхищаться людьми, которые меня окружают. Давнее желание, исполненное мирозданием.
Так случается, что первым человеком, фотографирующим мой новый цвет и длину волос, стала Аида Петровна Зябликова. Вы же тоже любите мультфильмы про Домовенка Кузю, правда?
В свои семьдесят четыре Аида Петровна живо следит за работой своих выпускников, живет то в Москве, то в Калифорнии - с сыном, собирается читать в Америке курс лекций об истории российской анимации, сетуя, что там не знают кто такой Старевич, а еще не расстается с фотоаппаратом и страстно любит фотографировать людей, знакомых и не очень. Она сидит на студийной кухне, в окружении своих студентов, и в итоге весь рабочий день превращается в чаепитие, показ аниматиков, эскизов и готовых эпизодов, и просмотр американских фотографий, карнавала и блошиного рынка.
Или мои "бессонные" ребята, с которыми мы вначале обсуждаем все чудесные законодательные новшества, про которые я могу говорить исключительно запрещенными ныне фразами и нецензурно, после чего по очереди лезем в чердачное окно по маленькой стремянке, чтобы покурить на крыше.
Нет, без всех этих людей моя жизнь была бы слишком скучной.
Кстати, вчера была моя первая вылазка на крышу за все то время, что я живу в Москве.
Так случается, что первым человеком, фотографирующим мой новый цвет и длину волос, стала Аида Петровна Зябликова. Вы же тоже любите мультфильмы про Домовенка Кузю, правда?
В свои семьдесят четыре Аида Петровна живо следит за работой своих выпускников, живет то в Москве, то в Калифорнии - с сыном, собирается читать в Америке курс лекций об истории российской анимации, сетуя, что там не знают кто такой Старевич, а еще не расстается с фотоаппаратом и страстно любит фотографировать людей, знакомых и не очень. Она сидит на студийной кухне, в окружении своих студентов, и в итоге весь рабочий день превращается в чаепитие, показ аниматиков, эскизов и готовых эпизодов, и просмотр американских фотографий, карнавала и блошиного рынка.
Или мои "бессонные" ребята, с которыми мы вначале обсуждаем все чудесные законодательные новшества, про которые я могу говорить исключительно запрещенными ныне фразами и нецензурно, после чего по очереди лезем в чердачное окно по маленькой стремянке, чтобы покурить на крыше.
Нет, без всех этих людей моя жизнь была бы слишком скучной.
Кстати, вчера была моя первая вылазка на крышу за все то время, что я живу в Москве.